Артур Онеггер - известный французский композитор. Начать знакомиться с его творчеством можно посоветовать со знаменитого Симфонического движения номер 1 с названием "Пасифик 231". Замечательная книга "О музыкальном искусстве", издававшаяся у нас в районе 80-х содержит подборку статей Онеггера и интервью с ним. Ее безумно интересно читать, потому как Онеггер делится весьма острыми и меткими наблюдениями.
Книга довольно легко гуглится в интернете, вот ссылка на один из первых попавшихся вариантов:
Вот одни из моих любимейших выдержек оттуда:
Цитата:
А.О. <...> В процессе сочинения «Пасифик» я, признаюсь, руководствовался весьма отвлеченным замыслом вызвать впечатление такого ускорения движения, которое казалось бы сделанным с математической точностью, несмотря на то, что в это время его темп делался бы более медленным. С чисто музыкальной точки зрения у меня получилось нечто вроде обширной хоральной вариации, пронизанной насквозь контрапунктическими линиями в духе баховского стиля.
Б.Г. Ну, а название?
А.О. Первоначально я назвал пьесу «Симфоническое движение». Но, поразмыслив, счел его несколько бледным. Внезапно меня осенила романтическая идея и, закончив партитуру, я озаглавил ее «Пасифик № 231» — такова марка паровозов, которые должны вести за собою с огромной скоростью тяжеловесные составы (теперь эти паровозы, к сожалению, заменены электровозами).
Б.Г. Надеюсь, вы не собирались злоупотребить нашей доверчивостью?
А.О. О нет: мне только хотелось поэкспериментировать. Как вам уже известно, мной было написано три «Симфонических движения»: «Пасифик № 231», «Регби» и...
Б.Г. «Симфоническое движение № 3».
А.О. Да, у меня не хватило выдумки для третьего названия. Но примите к сведению, — пресса оказалась весьма щедрой на отзывы о «Пасифик» и «Регби». Даже некоторые весьма талантливые люди наполняли свои высокопрофессиональные статьи описаниями шума шатунов и лязга тормозов либо — овального мяча и возникающих вокруг него схваток центров нападения и т. д., и т. п.
Все подобные образы служили темой для самых тщательных исследований. Но как сильно поплатилось за свое сухое, невыгодное название мое несчастное «Симфоническое движение № 3»! Лишь иногда ему уделяли несколько беглых и ни о чем не говорящих строк. Мораль здесь такова... Нет, лучше промолчу. Я ведь также был в свое время музыкальным критиком, и мне не подобает отзываться дурно о профессии, при помощи которой я добывал свой кусок хлеба!
* * *
Цитата:
Я получил недавно объяснение по поводу столь неумеренного роста бетховенских циклов. Случайно встретил одного моего друга, молодого дирижера, и спросил его, что он предполагает исполнять. Слегка смущенно он сказал мне: «Собираюсь провести с оркестром Икс бетховенский цикл». Я горестно воскликнул: «Как, опять!» — «Что поделаешь, — ответил он, — это случай непредвиденный. Один господин заработал кучу денег на торговле банками сардин и, боясь увеличения подоходного налога, предпочитает избавиться от части своих барышей. Ему объяснили, что самый радикальный способ потери денег — субсидирование концертов. „Хорошо — сказал он, — но пусть тогда, по крайней мере, это будет музыка классическая! Что из нее относится к самому лучшему?" — спросил он. — „Ну что ж, тут есть Моцарт, Бах, Бетховен, Вагнер и, наконец, все прочие великие немецкие классики". — „Но кто среди них фаворит номер один?" — „Ах, это, разумеется, Бетховен!" — „Тогда пусть это будет именно Бетховен, я оплачу все, что потребуется"».
Все так и сделали, и публика смогла дополнительно насладиться еще одним бетховенским циклом.
* * *
Цитата:
Прежде всего я, по-моему, разобрался в тайнах оперного лексикона. В музыкальном театре считается естественным пропеть:
Спеши в мою ладью, О робкая юница.
Но невозможно произнести:
Любимая, пойдем со мной На этот океанский теплоход. Пересечем на нем вдвоем Атлантику.
Тем более нельзя сказать: «Ты, кажется мне, очень нервничаешь». Но можно: «Что за порыв тебя волнует?» Если требуется прокомментировать прибытие заговорщиков на лодках, то это сделают так:
Чтобы скрыть следы своих шагов,
Чтобы лучше утаить наши святые замыслы,
Наши собратья проложили себе веслами по водам
Путь, который их не выдаст.
Это более красиво, хотя и более длинно, а поэтому, чтобы избежать таких нескончаемых пояснений, музыкальному театру следует использовать сюжеты элементарнейшие и, по возможности, «из прошлого».
* * *
Цитата:
Другое из прискорбных и распространенных среди кинорежиссеров заблуждений — быстрота, с которой якобы рождаются музыкальные шедевры. Вот пример:
Фернан Гравей — Иоганн Штраус — совершает в коляске прогулку по лесу. Слышит: ре, ре, фа, ля, ля — доносящийся издалека наигрыш почтового рожка — и откликающихся на эту мелодию птиц. Дрозды, зяблики и вся прочая соловьиная братия октавой выше поют: ля, ля, фа, фа. Штраус одной рукой небрежно записывает эти звуки, другой обнимает свою спутницу за талию. И... двумя часами позже, во время обеда, оркестр, составленный из дам, уже играет плод этой прогулки — «Прекрасный голубой Дунай». Вот это да!..
* * *
Цитата:
<...> Кроме того, все упомянутые выше сочинения Равеля подходят по размерам для обычных концертов. Они не слишком длинны и не слишком коротки, и некоторые из них довольно легки, как, например, «Болеро». Говоря о нем, автор однажды сказал мне со свойственной ему объективно-серьезной миной: «Я создал за всю жизнь один шедевр: это „Болеро", но, к сожалению, в нем нет музыки». Действительно, музыкальный материал в «Болеро» скуп, но это обусловлено концепцией. Зато что за великолепный пример нарастания динамики в оркестре! Каждый начинающий композитор обязан выучить его наизусть. Но пусть остерегается при этом! Попытка подражать такому образцу грозит ужаснейшим провалом. Подобные головоломные кунштюки не могут повторяться дважды.
Древовидный вид