Сказка...

[Lieslia]

Наверное совсем не по теме, но тут сочинилось что-то такое... Набралась храбрости показать боее-менее адекватной публике... Напишите свои мнения... Итак.

Сказка о Воине и Менестреле

Он был воином. Она была менестрелем. Они встретились в придорожном трактире. Он зашел туда отдохнуть с дальней дороги, а Она пела там, чтобы заработать ужин и ночлег. Они увидели друг друга сразу и уже не смогли отвести глаз, а потом Он выкинул из трактира пьяного мужика, который пытался пристать к Ней и еще трех, которые пытались вступиться за своего товарища, и Она пела все песни только для него.
А утром они отправились в дорогу вместе, рука об руку. Неизвестно, да и неважно, сколько дорог Воин и Менестрель отмерили вместе, только однажды они пришли в Город и поселились в нем как два самых обычных человека. Он стал кузнецом, а она скоро стала самым желанным гостем на любом празднике. Первой не выдержала Она. Променять пыль дорог на сапогах, терпко-пьяный аромат полыни и ветер в волосах на теплую сытую жизнь? С тех пор она обязательно уходила из Города как только сходил первый снег с полей, а Он просто не смог отпустить ее одну. Но они всегда возвращались. И приводили с собой в город Осень. И вместе с ними уходил из города Зима. Так было долго, но однажды...
"Солнышко, я не смогу пойти с тобой. У меня очень важная работа - надо выковать клинок ко дню наречения именем для сына бургомистра, а кроме меня никто за эту работу не возьмется. Ты же понимаешь, как это важно. Я не могу отказаться. Может не пойдешь?”.
"Надо. Как же город без Осени? А он привык приходить с нами. Вдруг обидится и не придет. Не переживай. Я вернусь". И улыбка солнечным зайчиком скользнула по ее губам...
И тревога черной птицей поселилась в его сердце…
Она не вернулась… И не было Осени. И не было Зимы. Была серость, сырость и безвременье. Тогда Он бросил все дела и ушел искать Ее. И увидел, что Осени нет нигде, и серым стало все вокруг. Сам мир провалился в уныние и безвременье, стал таять и растворяться сам в себе...
И Воин пошел на запад. И хотя уже давно перестали различаться друг от друга стороны света он знал, что идет именно на запад, так легла его дорога. И чем дольше он шел, тем призрачнее становился мир вокруг него, и стало казаться Воину, что реален в мире только он, и что еще чуть-чуть и ноги станут проваливаться в ставшую призрачной землю. Сколько времени шел Воин не знает никто, даже он сам, потому что времени не стало тоже, только однажды на самом-самом краю горизонта он увидел замок. Издалека замок тоже казался нереальным, но чем ближе Воин подходил к нему, тем более настоящим он становился. Наконец воин подошел к замку, прикоснулся к его стене и ощутил под пальцами прохладный твердый камень. Найти ворота оказалось несложно, войти в них – тем более.
Замок был пустым. Только эхо от шагов Воина гуляло по его коридорам. Воин обошел весь замок и наконец добрался до самой высокой башни, поднялся по узкой спиральной лестнице, увидел перед собой дверь и толкнул ее. За дверью была комната. Маленькая, но уютная. Небольшая книжная полка, стол, заваленный бумагами, горящий камин. И человек, сидящий в кресле, протянув руки к огню.
"Ну вот ты и пришел, наконец, Воин", - сказал человек, даже не обернувшись.
"Пришел", - согласился воин, и тут же спохватился Кто ты?"
Человек в кресле тихо рассмеялся и ответил:
"Я - это я, а ты это ты, но всему когда-нибудь приходит свой срок, верно?". И добавил:
"Хорошо, что в этот раз вы отправились в путь порознь. Это удача".
Воин нахмурился и сказал:
"Непонятны твои речи. Ты знаешь меня, а я не знаю тебя. Я не менестрель и не умею играть словами, отвечай прямо".
"Я - волшебник. Я так полагаю что самый великий волшебник этого мира. Но так уж получилось, что реальный мир не хочет это признавать. Поэтому я призвал на помощь мир теней для того, чтобы покорить действительность. Я искал себе помощников. Сначала я хотел взять себе этих вечных бродяг - Осень и Зиму. Но Осень сказал, что не может служить мне потому что он свободен, а Зима оказался слишком горд для службы кому-либо. Тогда я отправил их в Сумерки и стал искать людей, у которых есть власть над реальностью - сказочников, певцов и им подобных. Служить мне не согласился не один, а отказов я не принимаю. Поэтому я решил что будет проще превратить реальный мир в Тень. До сего момента мне не удавалось это до конца, и только теперь я понял почему. В этом мире остался только один настоящий человек - ты. Хоть и не менестрель. Я бы предложил тебе службу у меня, но... полагаю ты не согласишься. У тебя слишком горячее сердце."
И небрежно щелкнул пальцами, так и не обернувшись...
И воин почувствовал что падает в ничто и нигде. И казалось ему, что падение длится целую вечность…
Воин очнулся у входа в какой-то город, вокруг него не было ничего – только распахнутые городские ворота и клубящийся туман через три шара от них. Воин пробовал идти прочь от него, но густой серый туман и неизбежно выводил его к одному и тому же месту - городским воротам. И Воину не оставалось ничего кроме как войти в город. Он долго бродил по его пустым улицам, удивлялся одинаковыми строениями без окон и дверей и серым безлистным деревьям. А потом воин вышел на улицу, вдоль которой стояли зеркала. Большие, в рост человека, в тяжелых бронзовых рамах, намертво впаянных в камень улицы. В них не отражалось ничего, только казалось, что серый туман клубится под поверхностью стекла. Воин шел вдоль улицы, а зеркала все не заканчивались. А потом он остановился возле одного из зеркал и пристально смотрелся вглубь, и увидел, как из серого тумана стала проступать человеческая фигура… Тогда Воин понял все, и бросился вдоль улицы изо всех сил, а мимо него мелькали зеркала и казалось, что нет им конца и начала. Воин бежал уже из последних сил, когда наконец увидел, что улица заканчивается, и побежал еще быстрее, и упав на колени перед последним зеркалом прижался ладонями к холодному стеклу стал с ужасом и надеждой всматриваться в клубящийся серый туман. Она была там, и увидела его, и что-то кричала ему, но стекло не пропускало звуки, а Воин не умел читать по губам. Он кричал ей что-то в ответ и бил кулаками по стеклу, а в голове металась одна отчаянная мысль: разбить зеркало, разбить! Но чем? Вокруг – ни камня, рама намертво впаяна в камень… и тогда Воин выхватил меч и изо всех сил ударил по стеклу… Над улицей разлетелся тонкий-тонкий звон, а потом по зеркалу прошла трещина, потом еще одна, а потом оно взорвалось изнутри... Воин зажмурился, чтобы не поранило глаза, и несколько осколков прочертили его щеке и руках алые полосы. А потом Воин открыл глаза и увидел, что Она лежит в куче осколков серая, больше похожая на тень, чем на человека. Он подбежал к ней, и подхватил ее на руки. А потом несколько капель крови сорвались с его щеки упали ей на кожу и... втянулись внутрь, а она сделала первый вдох. Сначала Воин на миг оцепенел, а потом схватил первый попавшийся кусок стекла и полоснул себя по руке и горячая кровь падая на ее тело исчезала бесследно, но с каждой каплей к ней возвращалась жизнь, а потом Она открыла глаза, и увидела и разбитое зеркало, и изуродованные руки Воина и почти безумное нечеловеческое счастье в его глазах…
Потом, много позже, когда она наконец перевязала его руки полосой оторванной от своего платья, когда убедила его в том, что больше никуда не исчезнет и нашла свою лютню и его меч среди зеркальных осколков все-таки пришло время решать: что делать дальше?
"Мы должны освободить их. Теперь только мы в целом мире свободны и живы. Пока это так мир не умрет совсем, но и вернуться не сможет тоже".
"Знаю, милая, знаю, но только вот как? У нас нет ничего, а освобождать каждого так же как и тебя..."
"Нет, что ты! Не так. Все просто. Ты разбил мое зеркало и вернул мою душу. А потом ты вернул сюда и мое тело. А нам надо всего лишь вернуть их души в мир. Но как?", - и отчаяние, заплескалось в глубине ее зеленых глаз.
"Я знаю. Кажется. Ты не спрашивай. Только пой, хорошо?", - уверенный взгляд и печальная улыбка были ей ответом.
А потом воин взял меч и подошел к следующему зеркалу и поднял меч, а Менестрель запела. И сталь зазвенела о стекло, и звон этот смешался с нотами и строчками песни, и зеркало лопнуло, и легчайшая тень выскользнула из него и растворилась в воздухе…
Зеркал было много. И остались всего два, когда наконец сломался его иззубренный меч и порвалась последняя струна на ее лютне. И они просто сели на серый камень улицы, усталые и измученные, не знающие, что делать им дальше. А потом Воин и Менестрель посмотрели друг на друга. И примерно одно и то же прочитали в глазах друг друга. И улыбнулись. Грустно, нежно, в последний раз.
“Прощай, любимый”.
“Прощай, любимая”.
А потом они встали и подошли – каждый к своему зеркалу, и шагнули внутрь освобождая тех, кто был заключен там, тех у кого не было тела в реальном мире – вечных бродяг, состоящих из сказок и вымыслов – Осень и Зиму…
Осень задумчиво перебирал невесть откуда взявшиеся струны на лютне, Зима осторожно держал в руках обломки меча. Они могли бы уже давно уйти отсюда, но…
“Мы не можем оставить их здесь”, – рука Осени бережно касается целого зеркала.
“Не можем оставить. Не можем взять с собой. В них слишком мало, чтобы жить”, - от холода голоса по стеклу пробегает изморозь.
“В них слишком много чтобы умереть. Ты же знаешь, что можно сделать. Неужели не поможешь?”, - зеркало плачет слезами растаявшего снега.
“Помогу. Положи лютню вот сюда, рядом с мечом”.
И смешалась в воздухе древняя магия, закружились в вихре золотые листья и колючие серебряные снежинки…
А в мире с тех пор появился попутный ветер, приводящий в мир Осень и уводящий из него Зиму, помогающий найти свой путь любому, кто сможет отличить его от других ветров в мире. А еще кажется людям с тех пор, что в легкой поступи Осени слышны тихие звуки лютни, а бешеной скачке Зимы звенит лязг стальных клинков. От того и прозвали Осень Менестрелем, а Зиму - Воином…